Венец на двоих (СИ) - Страница 170

170

Он почти не помнил, как закончился совет, и поднял глаза от карты, лишь когда леди Коранна уже выпроваживала из штаба последних глав Домов (впрочем, они не слишком сопротивлялись). Вероятно, они все испросили разрешения удалиться, и король, кажется, его дал, хотя и не мог припомнить этого. В распахнутое окно уже слышался зычный голос Эталинфа, который во дворе призывал кого‑то из сыновей, остальные военные советники переговаривались тише, а кто‑то еще стучал каблуками сапог по лестнице, спускаясь на первый этаж.

— Вашему величеству нужно отдохнуть, — сама леди Коранна уходить из штаба, похоже, не собиралась, и голос ее звучал почти тепло.

— А еще ему нужно подкрепление в два раза больше действующей армии, переловить и перевешать изменников и как‑то добиться того, чтобы его жена хоть иногда проявляла осторожность и благоразумие! — проворчал Дорнан, пожимая плечами и чувствуя, как от долгого сидения на неудобном табурете затекла спина.

— Боюсь, слова «осторожность и благоразумие» Ильтере не знакомы, — чародейка покачала головой. — Но, по крайней мере, вы можете быть уверены, что она не предаст своего короля, что бы ни случилось!

— Моему отцу следовало бы написать эти два слова на ремне и много лет назад повесить у нее в детской на видном месте, чтобы она их хорошенько запомнила! — отрезал ан’Койр.

— Вряд ли можно так просто напугать нашу девочку, — в голосе Коранны Морн прозвучали торжественные нотки: она гордилась своей внучкой не меньше, чем Эталинф Джинес — любым из своих наследников. — А теперь уже и поздновато будет. К тому же я сомневаюсь в том, что у Майрита поднялась бы на нее рука — тем более с ремнем. И у вас тоже, ваше величество!

— Она должна была уехать! — Дорнан так порывисто поднялся, что табурет с грохотом упал за его спиной. — Я просил… Я приказывал ей покинуть столицу, как только ситуация станет критической!

— Если ей придется оправдываться перед вами, вы наверняка услышите, что она не поняла этого, пока не стало слишком поздно для бегства, — невозмутимо заметила его собеседница.

— У женщин всегда готовы подобные объяснения? — ледяным тоном осведомился ан’Койр.

— Во всяком случае, я слышала, что королевам свойственно заботиться о них заранее, — Коранна ни в малейшей степени не смутилась от его сердитого вида. — Кроме того, наверняка, перед тем, как вы покинули столицу, она попросила вас не только постараться остаться в живых, но и беречь себя. Вам действительно нужен отдых, ваше величество!

— Попросила? — Дорнан припомнил их прощание, когда он уже почти выезжал с Дворцовой площади. — Она заявила, что если я дам себя прикончить, то она меня из‑под земли достанет и убьет еще раз!

— Очень неосмотрительно и неблагоразумно с ее стороны! — хихикнула леди Морн. — Но сути, согласитесь, это не меняет! В конце концов, девочка еще молода, но, наверное, лет через пять научится выказывать заботу о муже и государе без душераздирающих угроз! — не успел он и рта раскрыть, как чародейка продолжила, махнув рукой, словно отметая все возможные возражения. — В последние дни вы почти не спали, ваше величество! Отправляйтесь‑ка в свои покои, пока я не запеленала вас в сонное заклятие и не попросила кого‑нибудь из эталинфовых родственников отнести вас туда!

Судя по решительному лицу и сверкающим глазам, она была вполне на это способна! Дорнан недовольно приподнял брови. С тех пор, как они заняли Альтиену, он и в самом деле слегка ограничивал себя в отдыхе, однако еще не валился с ног настолько, чтобы воины Дома Джинес носили его на руках! Первым порывом было резко отказаться и осадить слишком много взявшую на себя леди Морн.

— Я уже распорядилась о том, чтобы в вашу комнату принесли тушеной баранины и каши, — вскинув голову, продолжала Коранна, словно и не заметив замешательства короля. — Если не хотите где‑нибудь свалиться с лошади, нужно хотя бы регулярно есть, тем более что, судя по запасам провианта, голод нам в ближайшее время не грозит.

Дорнан уже открыл рот, чтобы сказать что‑нибудь холодное и резкое, но как раз в это время в беседу, отчетливо заурчав, вмешался его желудок, и ан’Койр только зубами щелкнул, поспешно стискивая челюсти. Чародейка удовлетворенно кивнула, словно ее это ничуть не удивило.

— Вечером вас разбудят, — она сложила руки на груди и смерила Дорнана подозрительным взглядом. — И лучше бы вашему величеству не упрямиться и послушаться меня! Если я вдруг увижу вас до заката где‑нибудь в крепости, то непременно сделаю, как сказала: чарами спеленаю да и отправлю в кровать! Я троих сыновей вырастила и, уж коли мне удается до сих пор более — менее держать в узде пару своих шалопаев, с вашим величеством тоже как‑нибудь управлюсь. По возрасту вы и Эталинфу вполне в сыновья годитесь. Смотрите, как бы он в вашей спальне свой ремень не повесил!

Легким кивком намекнув на подобие придворного поклона, леди Коранна Морн чинно выплыла из комнаты, прежде чем ошарашенный Дорнан успел возразить хоть словом. У этой женщины нет никакого почтения к королевской власти! Он почему‑то не сомневался, что она способна претворить в жизнь свою недвусмысленную угрозу. Кроме того, любой из сыновей или внуков Эталинфа Джинеса, да и сам глава Дома без колебания подчинятся приказам этой решительной дамы, даже если она вдруг потребует, чтобы Дорнана связали, точно оленя, и отволокли, куда она скажет, невзирая на сопротивление! В конце концов, он для них был всего лишь королем, а она… она была леди Коранной Морн — величайшей чародейкой, женщиной — легендой! Кому и знать, как будет лучше для Дорнана ан’Койра, если не ей?!

170