Венец на двоих (СИ) - Страница 216

216

Дорнан пришпорил нервно всхрапнувшего мерина, с маху врезаясь во вражескую конницу. Сталь снова яростно зазвенела о сталь, знаменуя продолжение схватки. На западе все громче и громче кричали трубы…

Кто сказал, что победы легче поражений? Стоя в поле под стенами Альтиены, Дорнан ан’Койр, милостью небес король Эрнодара, мог бы с легкостью оспорить это утверждение. Несмотря на то, что враг бежал, преследуемый несколькими конными отрядами, Дорнана не оставляло чувство, что он проиграл. Они победили, но за это пришлось заплатить высокую цену! Поле вокруг крепости было буквально усеяно ранеными, умирающими и мертвыми. Лекари и чародеи бродили между ними, шатаясь от усталости. Им всем пришлось биться, но маги выскребали из себя последние капли силы, понимая, что это поможет спасти чью‑то жизнь. Тем, кто пришел с побережья, было немного легче — им не пришлось выдержать несколько недель изнурительной осады, постепенно истощавшей чародеев. Но они тоже не выглядели свежими и отдохнувшими. Среди них мало кто был привычен к долгим переходам или конным переездам, а Астор Морн, кажется, не щадил людей и лошадей, подгоняя их с севера на юг.

Кроме пошатывающихся и почти опустошенных чародеев, в поле уже вышли погребальные команды: солдаты, гвардейцы и рыцари, смешавшись, развозили на телегах тела тех, кто уже отправился к Отцу — Небу. Другие телеги перевозили раненых, которые пока не могли идти самостоятельно. Лекари и маги перевязывали тех, кто мог подождать исцеления, затем они отправлялись в крепость. Но слишком много было тех, кому уже никто не мог помочь…

Буквально в нескольких шагах от Дорнана, сидя прямо на земле, Эталинф Джинес баюкал на руках лежащую Коранну Морн, взгляд которой уже был затуманен приближающейся смертью. Король старался не смотреть на ее набухшую темной кровью куртку, поперек груди распоротую равианским клинком. Женщину уже видели и лекари, и чародеи, но еще до этого достаточно было одного взгляда на Коранну, чтобы понять, что она потеряла слишком много крови, чтобы на что‑то надеяться. Этим днем, уже клонившимся к закату, опальная леди чародейка увидела свою последнюю битву. Она выжила в бойне на стене и продержалась достаточно долго, чтобы с рассветом оказаться на острие конной атаки. Она знала, что ее младший сын привел на помощь магов с побережья и могла гордиться Астором, успевшим к бою. Возможно, леди Морн удалось даже прорваться к сыну и перекинуться с ним парой слов. Она еще слышала трубы и кличи тейллеров, приведенных Ксантой Бойном и ударивших с тыла по союзной армии Равианы и Паданонга. Но этот закат, уже окрасивший горизонт пронзительно — алым оттенком, оказался для Коранны последним.

— Эталинф, ты же не мог всерьез рассчитывать, что я переживу тебя и буду после твоей смерти возиться с твоим… очаровательным выводком! — тяжело дыша, произнесла женщина. — По правде говоря, твои дети и внуки все слишком взрослые, чтобы приседать перед твоей вдовой и кланяться ей, даже несмотря на то, что ты всех их достойно воспитал… Мои сыновья уже отцепились от материнской юбки — кажется, это случилось настолько давно, что я и припомнить не могу. После гибели Орвина они перестали быть детьми. О внучке, кажется, тоже есть кому позаботиться, так что совесть моя чиста. Наверное, глупо было так долго тебе отказывать, тем более что перед лицом людей мы давно уже стали супругами… Ты простишь меня?

Казалось, Коранна Морн не видела никого рядом, кроме лорда Джинеса. Впрочем, вполне возможно, что ее глаза уже в самом деле заглядывали в бездонный взор Отца — Неба, и лишь чувства подсказывали чародейке, что рядом с ней близкий человек. Эталинф бережно обхватил ее руками, поддерживая голову. На лице старого воина отражалось настоящее страдание.

— Конечно, Кора, я прощаю, — Дорнан впервые слышал, как голос несгибаемого пограничника дрогнул.

— Хорошо, — прошептала Коранна. — Там, куда я ухожу, мне еще предстоит просить прощения у Орвина, благослови Отец — Небо его память! Эталинф…

Медленно отступив назад, Дорнан повернулся и пошел прочь. Эти последние мгновения принадлежали только Коранне и лорду Джинесу, и король не смел украсть у них недосказанные слова. Он пришел проститься с чародейкой, но так и не смог произнести ни слова. Все казалось слишком глупым и пустым, слова обесценивались еще до того, как он успевал сформулировать фразы. Эталинф и Коранна должны были проститься в одиночестве. Пусть Отец — Небо и три богини явят свою милость к леди Морн, явившейся на их пир, и пусть ее старший сын простит мать!

Маги, рыцари и пограничники, разбившись на отряды, медленно расчищали поле. Вдали, в разбитых лагерях равианцев и паданонгцев, летучие отряды гвардии и пограничников на еще не уставших сменах коней выбивали последних бегущих. Остальные предстояло преследовать, по крайней мере, до полного выдворения из Эрнодара. Эмоциональный подъем, который сейчас испытывали выжившие защитники, выбравшиеся, наконец, из Альтиены, делал их почти непобедимыми. Нападавшие, получив несколько неожиданных ударов, совершенно растерялись и даже не пытались оказывать сопротивление. Если несколько часов назад все выглядело так, словно эрнодарцев вот — вот сомнут и уничтожат, то теперь ситуация полностью перевернулась.

Дорнан шел, переступая через мертвецов и развороченную землю, едва поднимая руку, чтобы отвечать на приветственные салюты. Он чувствовал себя совершенно разбитым, и каждый шаг казался ему чуть ли не подвигом, да и то, что леди Коранна умирала, ударило неожиданно больно. Еще год назад, увидев ее, Дорнан, возможно, без колебаний отправил бы чародейку в изгнание, но с тех пор все изменилось. Он хотел бы, чтобы она вернулась с ним в столицу, хотя и помнил, что она дала Майриту слово больше никогда там не появляться. Ильтера наверняка была бы рада видеть Коранну! А если бы пожилая чародейка отказалась ехать в сердце Эрнодара, он бы все равно рассказал жене, кто она такая, и они с Терой обязательно навестили бы вместе леди Морн…

216