Венец на двоих (СИ) - Страница 237

237

— Ваше величество, я прошу милосердия, — Даллара Игрен грациозно опустилась на колени, отчего слишком глубокий вырез ее роскошного платья стал смотреться совершенно непристойно. — Умоляю, скажите: вы ведь не отправите женщин на виселицу?..

— Женщин — нет, зачинщиц смуты — да, — невозмутимо парировал Дорнан. — Даллара, ты будешь повешена вместе с остальными.

Вдова лорда — камергера глубоко вздохнула, отчего создалось впечатление, что ее полная грудь вот — вот вывалится из платья. Подняв на короля взгляд, наполнившийся слезами, она протянула к нему руку, но трогательно задержала ее в воздухе и уронила, как будто не решалась обратиться к нему. Она знала, что по — прежнему остается притягательной для мужчин, и умела разыгрывать свои козыри. Но это великолепное представление не произвело на Дорнана ровным счетом никакого впечатления, вызвав лишь раздражение. Он уже был по горло сыт великосветскими играми. И у него было слишком мало времени, чтобы позволить Далларе тратить его по своему усмотрению.

Ан’Койр отвернулся от коленопреклоненной женщины и посмотрел на последнего пленника, по — прежнему стоящего у стены. Казалось, мысль о виселице его ничуть не обеспокоила — во всяком случае, он не изменил позы и даже не посмотрел в сторону короля, продолжая разглядывать свои руки. Да кто же он такой? Его привели сюда как мятежника, но Дорнан готов был поклясться, что ни разу в жизни не видел этого человека. К которому из Домов он принадлежит и какую роль в нем играет, раз Джесала Бларер причислил его к остальным зачинщикам мятежа? Какой‑нибудь дальний родственник Стеллов или Игренов? Советник? Представитель побочной ветви рода? Почему он тогда стоит отдельно от остальных?..

— Младшие члены ваших родов могут быть помилованы, — решительно продолжил Дорнан, — если вы готовы хоть как‑то искупить свою вину. Приговор уже не изменится, но некоторые могут уцелеть…

Он прямо посмотрел на Даллару, затем перевел взгляд на Менесту Игрен. Девушка, не скрываясь, рыдала, и ее лицо превратилось в безобразную заплаканную маску, окончательно утратив свою привлекательность. Вдова лорда — камергера поднялась, наконец, с колен и, наградив короля ледяным взглядом, расправила складки юбки. В ее глазах, когда она посмотрела на полуобморочного Пейлевара, мелькнуло презрение, но и ан’Койру досталось столько же неприязни, как будто он был уличным псом, по недосмотру прислуги оказавшимся в идеально чистой гостиной леди Игрен. Поджав губы, женщина встретила его прямой взгляд и надменно приподняла бровь.

— Один из вас приказал схватить мою жену и удерживает ее, несмотря на то, что сам находится в плену, — в голосе Дорнана звенела сталь. — Верните королеву добровольно — и корона проявит все милосердие, на которое способна!

Закинув голову, Канар Стелл неожиданно расхохотался, и Дорнан поймал себя на желании вцепиться в него и придушить голыми руками.

— Хочешь назад свою ведьму, ублюдок?! — теперь уже бывший глава Дома, похоже, искренне развлекался, понимая, что ему уже нечего терять. — У тебя такой же паршивый вкус, какой был у твоего проклятого папаши!

— Это твои люди удерживают Ильтеру? — Дорнан с угрозой шагнул вперед, почти упершись в Канара. — Кейнтаровая ловушка принадлежит тебе? Отпусти мою жену — и отправишься на плаху!

— Кейнтаровая ловушка? — незнакомец у стены вскинул голову, но король был слишком занят, чтобы обратить на него внимание.

— Пусть эта тварь сдохнет там, где ее держат! — глаза Канара сверкали злостью, он почти кричал. — И пусть мучается, зная, что умирает! Моя смерть — что от топора, что от веревки, — по крайней мере, будет быстрой.

Дорнан лишь краем глаза уловил едва заметное движение за спиной Стелла, когда метнувшийся от стены мужчина со шрамом одним прыжком перелетел через кресло и набросился на Канара, сбив того с ног. Король еле успел отскочить, когда противники, задыхаясь от ярости, покатились по полу. Храмовники тревожно вскочили, гвардейцы устремились к дерущимся, выхватывая мечи. Несмотря на хромоту, Мортон Дигс первым оказался у цели и с усилием оторвал шестого пленника от Канара Стелла, который пытался закрыться руками от ударов. Когда капитан гвардейцев кончиком клинка приподнял подбородок незнакомца, ан’Койр шагнул вперед. Пленник впервые посмотрел прямо на короля, и в его ярко — зеленых глазах полыхал огонь, а черты лица казались знакомыми — и неудивительно: похоже, королю уже повезло тесно пообщаться с его племянницей, матушкой и младшим братом.

— Ты — Тайрис Морн, — утвердительно произнес Дорнан.

— Он самый, — угрюмо признал тот, не отводя взгляда, и лишь после нескольких ударов сердца добавил, — ваше величество!

— Поднимите его, — распорядился король, кивнув в сторону Канара, и повернулся к храмовникам. — Что здесь делает этот человек? Почему светлейший приказал схватить его и держит в плену? Или он тоже выступал на стороне мятежников и был одним из зачинщиков?

— Н — нет, ваше величество, — старший из посланников нервно облизнул губы, переводя тревожный взгляд с Тайриса Морна, под подбородком которого все еще держали меч, на Стелла, с трудом поднимающегося с пола, опираясь на гвардейца. — Он приехал к нам в маске и… убедил светлейшего вступить в бой. Этот человек участвовал в последнем сражении, но, видимо, задействовал слишком много чар, и его маскировка исчезла. Светлейший узнал в нем преступника, который не должен находиться в столице. По его приказу мы пленили чародея, а теперь доставили на суд короне. Светлейший утверждает, что только ваше величество может определить степень вины этого человека и необходимость наказания для него. Если вашему величеству угодно, за столицу он сражался достойно. Светлейший распорядился держать его отдельно от других пленников, опасаясь, что может произойти нечто… непредвиденное.

237