Венец на двоих (СИ) - Страница 84

Дорнан застонал, слегка пошевелился и приоткрыл глаза, но тут же снова смежил веки. Однако даже этого кратковременного взгляда было достаточно, чтобы Ильтера немного успокоилась. Тяжелое забытье сменилось глубоким сном, и призрак смерти уже точно был окончательно изгнан прочь из королевской опочивальни. С трудом поднявшись, чародейка еще раз сходила в купальню, сменив воду в тазу и прихватив новый кусок полотна. Пота уже почти не было, но она еще раз обтерла спящего мужа, прежде чем укрыть одеялом до горла.

Сил уже не осталось даже на то, чтобы забраться на кровать с другой стороны. Ильтера устроилась на полу и положила голову на постель. Она только немножечко посидит, а потом как‑нибудь доберется до брачного ложа, которое сегодня чуть не стало смертным. Наверное, после таких жутких ночек люди и повреждаются рассудком!

Паника отступила, дав место тревожным мыслям. Кто, как и когда мог дать королю смертельный яд? Во время брачного пира они с Дорнаном пили и ели одни и те же блюда, и Ильтера бы непременно почувствовала, если бы они были отравлены. Кровь магов вскипала, чувствуя яды, поэтому считалось, что их невозможно убить с помощью «дурной» пищи или воды. Жар мгновенно подсказал бы чародейке, что ее пытаются убить. Кроме того, если бы Дорнан съел что‑то отравленное на пиру, ему бы стало плохо значительно раньше — яд теймари проявляет себя очень быстро. Значит, это должно было случиться позже.

Что он пил и ел, когда они пришли в спальню? Травяной отвар от простуды… Но Ильтера готова была поклясться, что не перепутала травы — их просто невозможно было спутать! Кроме того, она заваривала горький напиток им обоим и разливала из одного кувшина. Стоящие на столике кубки были одинаковыми, и никто бы не мог заранее сказать, из какого будет пить король, а из какого — королева, так что, если кто‑то хотел их отравить, то для верности смазал бы оба кубка ядовитой настойкой. С другой стороны, если бы теймари оказалась в напитке, Тера бы с легкостью определила травку на вкус. Нет, отрава содержалась в том, что Дорнан съел или выпил в одиночку…

Когда это могло случиться? Он выходил на балкон, но вряд ли там могла быть припрятана еда на случай, если король захочет подкрепиться. На Дворцовой площади праздновали свадьбу и коронацию, но Ильтера сомневалась, что кто‑то из подданных решил попотчевать государя отравой и подкинул ее на балкон. Получалось, что Дорнан никак не мог угоститься ядом, но тем не менее теймари едва его не прикончила. Тера пошевелилась, вытягивая затекшие ноги, и, повернувшись, скользнула взглядом по тазику с водой и плавающим в ней куском полотна.

Вода! Купальня! Ее словно подбросило на месте. Настойка теймари не менее смертельна, если впитается в кожу человека. Она, например, могла быть добавлена в воду или какие‑то принадлежности для мытья. Ильтера припомнила, что, когда она выплескивала воду в окно, ей почудилось, будто порыв ворвавшегося на секунду в купальню ветра принес с собой знакомый сладковатый запах теймари. Тогда она не обратила на это внимания, сочтя, что мерзкий аромат ей мог и почудиться, или же он исходит от кожи Дорнана…

Забыв об усталости, она вскочила и решительно направилась в купальню. Где мог находиться яд? В первую очередь, в одном из приготовленных кувшинов с водой. Ильтера осторожно осмотрела их все и обнюхала в буквальном смысле слова. Нет, в кувшинах теймари не было. Настойкой могли пропитать куски ткани для вытирания — чародейка с опаской перебрала их, включая и использованные. Но слабый запах теймари доносился лишь от одного из них — видимо, им, приняв ванну, вытерся Дорнан. Однако едва уловимый аромат скорее всего появился на ткани от человеческого тела, а не наоборот.

Что еще в купальне могло быть отравленным? Ильтера выпрямилась, остановившись в центре купальни, и задумалась, скользя взглядом по двум большим лоханям — для короля и королевы, — подставкам для чистого полотна и полке с кувшинами, приступочке для прочих мыльных принадлежностей… Стоп! Взгляд сосредоточился, прежде чем усталый мозг среагировал на нечто странное, и чародейка недовольно нахмурилась. На деревянной подставке рядом с лоханью лежал кусок белого мыла, а Тера прекрасно помнила, что мылась душистым розовым бруском, еще восхищаясь его чудесным цветочным ароматом.

Мыло! То, что не только соприкасается с кожей, но обычно бывает втерто в нее. Если при варке добавить в мыльную массу яд, он наверняка отравит человека, решившего помыться. Взяв одно из чистых полотнищ, Ильтера осторожно подхватила белый брусок, поднесла к носу и принюхалась. Так и есть, отчетливый сладковатый запах. Кто‑то не просто сварил отраву, но и не поленился влить ее в мыльный раствор, чтобы потом преподнести невинно выглядящий кусок «белой смерти» в качестве свадебного подарка королю и королеве!

Тера завернула мыло в кусок чистого полотна, вернулась в спальню и, немного поколебавшись, положила на свой сундук. По крайней мере, никто из прислуги не станет влезать в дела чародейки, так что они будут в безопасности. Устало вздохнув, девушка немного походила по комнате, гася свечи, — за окном светлело, и старшая из лун — богинь — красная Элерра — уже почти скрылась за крышами домов, спускаясь за горизонт. Дорнан застонал и заворочался во сне, и Ильтера тут же подскочила к постели с его стороны. К счастью, он уже почти согрелся, да и над верхней губой выступило всего несколько бисеринок пота. Девушка осторожно вытерла его лицо отжатой тряпицей и снова присела рядом на пол, ожидая, не проснется ли он. Но нет, сон Дорнана оставался глубоким, а дыхание стало ровным, да и собственные ощущения говорили Тере, что ее мужу гораздо лучше, чем было ночью.